Исповедь неисповедимого наркомана

Нью-Йорк, 1980 год. Мужчина в очках, сером мешковатом костюме и шляпе с малахитовым отливом выходит на сцену. В тёмном помещении свет падает лишь на его тонкий силуэт. Он поправляет седые жидковатые волосы и садится у микрофона. Посеревшие от опиатов глаза, впалые щёки и изрытое морщинами лицо остаются практически неподвижными, только тонкие губы хаотично двигаются из стороны в сторону. Гнусавый голос напоминал звук варгана.

Сегодня он читает отрывки из своих произведений в одном из городских панк-рок-клубов. Публика заворожённо, будто под гипнозом, внимает каждому слову. Иногда посмеивается и взрывается аплодисментами.

Погружение

Уильям Берроуз родился 5 февраля 1914 года в спокойном провинциальном городке Сент-Луис на западном берегу Миссисипи, штат Миссури. Семья будущего писателя жила по адресу 46-64 Першинг Авеню — улице красных кирпичных домов с шиферными крышами, зелёными лужайками и просторными двориками. Своё детство Берроуз провёл как раз в одном из таких двухэтажных домов с мансардой. Позже он часто будет вспоминать и описывать его в своих книгах. Кабинет отца он называл местом, где витал лишь запах пустых лет.

«Жена доктора, нашего соседа, говорила, что я был похож на ходячего мертвеца; годами позднее, когда я узнал о её смерти, я сказал: „Не каждому мертвецу дано ходить. Ей вот не дано“», — вспоминал Уильям, прогуливаясь по улицам Сент-Луиса.

Будущий автор рос в обеспеченной семье, его дедушка изобрёл счётную машину Берроуза и основал Burroughs Corporation — компанию, которая занималась офисным оборудованием. Родители Уильяма Мортимер и Лора Ли Берроуз продали акции компании незадолго до биржевого краха 1929 года. Вырученные 200 000 долларов помогли им пережить Великую депрессию. Позже семья открыла бизнес — магазин сувениров Cobble Stone Gardens. Это, вкупе с наследством, позволило им жить в полном достатке.

В детстве Уильям, мальчик с русыми волосами, голубыми глазами и задумчивым взглядом, часто менял школы и неохотно заводил друзей. Общение со сверстниками ему заменяли книги. С юных лет Берроуз знал, что станет писателем, своё желание он описывал так: «Жизнь писателя мне казалась роскошной, они жили в Тангерии, курили гашиш и нюхали кокаин. Для меня это означало роскошную, праздную и безбедную жизнь».

Когда Берроузу было 14, он описывал фестивали кукурузы в Нью-Мексико, писал статьи для школьной газеты и сочинял небольшие рассказы. Его литературные успехи отмечали школьные учителя. Позже он вспоминал: «Я писал вестерны, рассказы о гангстерах и домах с привидениями. В общем, у меня не было сомнений, что я хочу стать писателем. В то время я писал в духе Эдгара Аллана По: старики в богом забытых местах, всё очень чисто и, само собой, сентиментально, по всем правилам школьной прозы. Я восхищался гангстерами, и, как большинству мальчишек в то время, мне тоже хотелось таким стать, потому что с надёжными пистолетами под рукой чувствуешь себя как-то увереннее».

В 1930 году шестнадцатилетнего Уильяма отправили учиться в сельскую школу в Лос-Аламосе — небольшом городке в Нью-Мексико, где позднее изобретут атомную бомбу. Отчасти Билл попал туда из-за того, что он был хрупким ребёнком и страдал от болезни носовых пазух. Отец отправил его в пустыню в надежде на то, то там сын сможет окрепнуть. Там же у него появилась романтическая привязанность к однокласснику Дугласу Аламсу. Свои чувства Билл описывал в дневнике, который на долгие годы отвернул его от писательства.

«Даже сейчас краснею, вспоминая его содержание. На второй год обучения, во время пасхальных каникул, я убедил родственников, что мне лучше остаться в Сент-Луисе. Меня бросало в дрожь, когда я думал, что парни прочитают мой дневник. Когда я получил коробку с вещами, то тут же нашёл его и сжёг. Я так до сих пор делаю. В процессе написания я думаю, что пишу что-то дельное, но потом хочу разорвать всё на мелкие кусочки и выкинуть на помойку».

Дома Уильям рассказал своей матери, утончённой женщине с худощавым одухотворённым лицом, о том, что он испытывает влечение к мальчикам. В 20-е годы прошлого столетия это казалось чем-то запретным и нездоровым, поэтому Лора Ли решила отвести сына к его первому, но далеко не последнему психиатру. Изменить сознание будущего писателя медицина была не в силах. В этом же возрасте он прочитал «Ты не победишь» — автобиографию Джека Блэка, бродяги, который принимал наркотики, воровал и проводил свою жизнь на улице. Книга произвела на Уильяма сильное впечатление и спустя годы стала основой для его собственных произведений. Тогда же он впервые попробовал наркотики.

Отрубленный палец

В 1932 Берроуз поступает в Гарвардский университете на факультет английской литературы, во время каникул в Сент-Луисе молодой филолог подрабатывал репортёром в местной газете. Хотя сам Берроуз не раз говорил, что Гарвард ему не нравился, образование позволило Уильяму свободно ориентироваться в западной литературной традиции.

После учёбы в Гарварде Уильям заинтересовался медициной. С 1936 по 1937 год он посещает медицинскую школу при Венском университете в Австрии. Там Берроуз познакомился с Ильзой Каппер, молодой девушкой еврейского происхождения, с которой они тесно общались и много времени проводили вместе. Билл быстро охладел к врачеванию, в своём письме поэту Аллену Гинзбергу он писал:

«Я бы сам врачом стать не смог, правильно поступил, что занялся другим делом. Сердце у меня чересчур мягкое или, напротив, чересчур жёсткое. Меня легко заставить любить, ненавидеть, а порой пропитаться насквозь хладнокровием. Об одних пациентах я бы заботился слишком рьяно, о других вообще забывал бы; умер какой-нибудь придурок по моему недосмотру, и я говорю: „Обычное дело, ничего не попишешь. Уберите трупешник, я жду пациента“».

В конце 30-х годов Австрию и Германию охватили национал-социалистические взгляды. Буквально через несколько лет Гитлер начнёт самую кровопролитную войну в истории человечества. Берроуз женится, чтобы спасти Ильзу от нацистского преследования. Они вместе возвращаются в США. Романтических чувств к девушке писатель не испытывал, поэтому пара развелась, как только они покинули Австрию.

В Америке Берроуз начинает активно изучать антропологию и снова поступает в Гарвардский университет. В кампусе он делил комнату со своим старым другом по Сент-Луису Келлсом Элвинсом. Вместе они написали рассказ «Гаснущий свет сумерек», в основу которого легло крушение лайнера «Морро Касл», произошедшее в 1934 году. Но рассказ так и остался незамеченным; позже Берроуз использует фрагменты этого текста в романе «Нова Экспресс». В это время он уже активно употреблял наркотики, основной из которых — джанк (общее название опиума и его производных).

«Джанк я употреблял в разных видах: морфин, героин, дилаудид, пальфиум. Я курил джанк, ел его, нюхал, колол его в вену, вставлял свечи в прямую кишку. В игле нет ничего особенного. Нюхаете ли вы, курите или запихиваете джанк себе в задницу — результат один: привыкание».

По признанию Берроуза, джанк он «попробовал главным образом из любопытства», а затем «поплыл по течению, ширяясь, когда только мог затариться». На этом фоне у него начались серьёзные психологические проблемы.

Писатель увлёкся юношей по имени Джек Андерсон, любовником которого он безуспешно пытался стать. Чтобы произвести на него впечатление, Уильям отрезал себе фалангу мизинца. Позже этот случай он опишет в рассказе «Палец», и, судя по всему, сам Уильям воспринимал этот акт самопожертвования как нечто совершенно обыденное. Узнав о случившемся, отец Берроуза настоял на том, чтобы сына поместили в частный нью-йоркский психиатрический госпиталь Рауnе-Whitney. После лечения Берроуз вернулся в Сент-Луис.

This Is The Beat Generation

7 декабря 1941 года Соединенные Штаты вступают в войну. Чтобы сбежать из родного города, который Берроуз считал предельно скучным и затхлым местом, он решает записаться добровольцем в армию, но получает отказ по состоянию здоровья. Попасть в вооружённые силы ему удаётся только после начала мобилизации. Быт рядового пехотинца и солдатские будни пришлись Уильяму не по душе. Уйти из армии ему помогли родители. Благодаря связям во врачебной среде его матери удалось вытащить сына из армии.

«Меня призвали в армию, признав, судя по всему, годным к бессрочной службе без права на повышение. Осознав, что солдатская лямка в скором времени станет удавкой, я незамедлительно отмазался, вытащив на свет божий древнее заключение одной родной психушки».

После армии Берроуз переехал в Чикаго. На фоне мобилизации работники требовались везде, поэтому он успел поработать и фабричным рабочим, и частным детективом, и дезинсектором. Позже он говорил Энди Уорхолу: «Это была лучшая работа за всю мою жизнь. Лёгкая-лёгкая. Мне нравилась. Я до сих пор знаю о тараканах всё».

В 1943 году Берроуз знакомится с молодым студентом Колумбийского университета Алленом Гинзбергом, мечтавшим стать адвокатом и защищать права рабочего класса, а спустя год, на одной из вечеринок, — с Джеком Керуаком. Три главных писателя бит-поколения быстро сдружились и образовали так называемый «кружок либертенов».

Берроуз был существенно старше своих друзей. Для них он стал ментором, проводником и идеологом нового контркультурного движения. В документальном фильме «Источник» («The Source: The Story of the Beats and the Beat Generation») Гинзберг говорит Берроузу: «Мы с Джеком хотели понять твою душу. Мы оба находили тебя непонятным, странным, но очень умным. Джек даже сказал, что ты самый умный человек в Америке».

В основном либертены употребляли наркотики и обсуждали литературу: Берроуз кололся морфином, Гинзберг предпочитал мескалин, Керуак был любителем бензедрина. К этому же веществу пристрастилась будущая жена Берроуза Джоан Воллмер, девушка с тонкими чертами лица и вьющимися волосами. Она была единственным человеком, с которым Уильям чувствовал единство в духовном и интеллектуальном плане.

Яркая, творческая девушка проводила ночные дискуссии в своей квартире на Манхэттене. Там сформировались основные черты поколения битников: тяга к социальной свободе и спонтанным литературным практикам. Она познакомила Джека Керуака с творчеством Марселя Пруста, Берроуза — с кодексами майя, а её бензедриновая зависимость вдохновила Аллена Гинзберга на создание поэмы «Вопль».

Джанки

В 1945 году Берроуз вёл в Нью-Йорке полукриминальную жизнь. В кругу общения писателя было много преступников, которым он часто помогал, чтобы раздобыть деньги на наркотики. Многие из них в будущем станут героями его романов.

«Моя преступная деятельность (минимальная, не беспокойтесь) была столь же безнадёжно неумела, как и усилия сохранить работу в рекламном агентстве или какую бы то ни было постоянную работу вообще».

Так, один из местных гангстеров Норма (Нортон в романе «Джанки») принёс Уильяму автомат, в другой раз — ампулы с морфием. Всё это требовалось продать. Сам писатель, чтобы получить дозу наркотика, занимался подделкой медицинских рецептов. Это привело к тому, что в 1946 году Берроуза арестовали, выйти на свободу ему удалось только благодаря поручительству знакомого психоаналитика. О творчестве Берроуз в то время не думал:

«Между 1943 и 1949 годами, кажется, была только одна попытка что-то написать. Я тогда жил в Алжире, Луизиана, через реку от Нового Орлеана. В это время я сидел на героине и каждый день ездил в город затариваться. Однажды я встал на отходняке и поехал за реку, а вернувшись, попытался воспроизвести на бумаге болезненную чувствительность героиновой ломки».

Позже череда всех безумных событий ляжет в основу романа «Джанки». Он опишет и попытки лечения от зависимости в лексингтонской клинике, и переезд в Новый Орлеан, где один из местных наркоторговцев Джо Рикс (Пэт в «Джанки») сдаст Уильяма копам, и бегство в Мексику.

Выстрел в стиле Вильгельма Телля

В апреле 1949 года Берроуз узнал, что ему предъявлено новое обвинение в хранении наркотиков и неминуемо грозит тюремное заключение. Чтобы скрыться от преследования властей США, Уильям и Джоан часто меняли место жительства: они перемещались между Техасом, Луизианой и в конечном итоге остановились в Мексике. В Мехико Уильям занимался фермерством: на территории у своего дома он выращивал хлопок и марихуану. Жизнь там он описывал так: «В Мексике я наконец-то расслабился, никто не лезет в моё дело и не пытается указывать, как вести себя правильно. На улице ко мне не пристанет борзый коп. В Мексике легавый — что трамвайный кондуктор: знает своё место и с него не сходит».

Особенно ему нравилось, что в Мексике можно спокойно принимать наркотики, спать с мальчиками и ходить с оружием. Кроме того, Уильям записался в колледж Мехико-Сити, где он занимался изучением археологии майя. Там он познакомился со студентом Льюисом Маркером. Вместе они отправились в джунгли Эквадора на поиски растения Яхе (айяуаска), из которого жители бассейна Амазонки готовили психотропное вещество. Позже он опишет эту экспедицию в романе «Письма Яхе».

Пока Уильям путешествовал по джунглям, Джоан страдала от наркотической ломки. В Мехико нельзя было достать бензедрин, поэтому своё спасение она искала в алкоголе. Экспедиция Берроуза закончилась ничем, он вернулся в Мехико к своей привычной, во многом скучной жизни.

Через некоторое время у Уильяма закончились деньги. Чтобы найти хоть какие-то средства, он решил продать пистолет. В один из дней Берроуз и Джоан выпивали в баре «Баунти», где должна была пройти встреча с потенциальным покупателем, но на сделку тот так и не пришёл. Попойка продолжилась вместе с Льюисом Маркером и его другом Эдди Вудсом.

Пьяный Берроуз предлагал Джоан уехать в южноамериканские джунгли, где он легко мог бы добывать еду охотой. Девушка посмеивалась над его самоуверенностью. Уильям решил продемонстрировать ей и окружающим своё мастерство охотника. Он достал из сумки пистолет и предложил своей супруге исполнить выстрел «в стиле Вильгельма Телля». Пошатываясь, пьяная Джоан поставила стакан себе на голову и встала у стены, Берроуз выстрелил. Бездыханное тело девушки рухнуло на пол, пуля попала в голову и засела в черепе. Стакан остался цел.

— Билл, мне кажется, ты её подстрелил... — с дрожью в голосе произнёс Маркер.

Приехали полиция и скорая, Джоан скончалась по дороге в больницу, Берроуза арестовали. За убийство ему грозило тюремное заключение сроком от восьми до двадцати лет. В Мехико с деньгами для залога срочно приехал его отец Мортимер. Он подкупил адвоката и помог Уильяму выйти на свободу. В тюрьме писатель провёл всего 13 дней, а после сразу же вернулся в США. В его отсутствие мексиканский суд приговорил Уильяма к двум годам условного срока. Повторная экспертиза по баллистике доказала, что выстрел был «случайным». В Мексику Берроуз больше никогда не возвращался.

В предисловии к роману «Пидор» он напишет:

«Я вынужден с ужасом признать, что, если бы не смерть Джоан, я никогда не стал бы писателем, вынужден осознать, до какой степени это событие послужило причиной моего писательства и сформировало его. Смерть Джоан познакомила меня с захватчиком, Уродливым Духом, и втянула меня в пожизненную борьбу, из которой у меня нет другого выхода — только писать».

Убийство Джоан Воллмер освещали американские и мексиканские газеты. Все они ссылались на слова Уильяма, который часто менял показания.

Изначально он сказал, что застрелил свою жену, когда уронил недавно купленный пистолет на стол и тот случайно выстрелил. Позже Берроуз прокомментировал убийство так: «Когда моя жена упала, я подумал, что это шутка. Я не ставил ей на голову стакан, а если и делал, то, должно быть, в шутку и уж точно не собирался в неё стрелять. Это было чисто случайно. Я уверен, что ни у кого из присутствующих или знакомых с обстоятельствами нет ни малейшего сомнения в этом».

Реинкарнация

Крохотная комната в одном из нью-йоркских домов. На кровати разбросаны листы, справа от неё посеревший от сигаретного пепла умывальник, небольшой круглый стол с печатной машинкой, рядом свёрток с белым порошком. Уильям задумчиво осмотрел своё тело. Место для новой дозы кайфа он нашёл на предплечье левой руки. Через несколько секунд, методичным, отточенным до автоматизма движением, он делает укол и начинает писать. За 1953 год Берроуз закончит два автобиографических романа — «Джанки» и «Пидор».

«Я написал „Джанки“, мотивация была сравнительно проста: записать как можно точнее и проще весь мой опыт пристрастия к наркотикам. Я надеялся на публикацию, деньги, признание. Как видите, я в то время ничего не знал о писательском бизнесе. Побуждение написать „Пидора“ было более сложным, и до сих пор оно мне до конца не ясно. Зачем мне захотелось составить такую тщательную хронику тех крайне неприятных и болезненных воспоминаний?»

В октябре 1956 года, незадолго до ликвидации международной зоны, Берроуз переезжает в Танжер — портовый город в Марокко. По словам Уильяма, это затхлое место больше напоминало тюрьму. Здесь «гниют всамделишные политические ссыльные: еврейские беженцы из нацистской Германии, испанские республиканцы, целый набор сторонников режима Виши и прочих коллаборационистов из Франции и фашистские преступники». Там он активно продолжает писать и употреблять наркотики.

В 1956 году город охватывают беспорядки, местное мусульманское население выступало за независимость от Европы. В своих письмах Берроуз часто говорил о том, что арабы то и дело пытаются кого-то сжечь. Находиться на улице без оружия было попросту опасно. Участившиеся случаи насилия подтолкнули Берроуза к решению переехать в Париж, где уже осели два его друга — Аллен Гинзберг и Питер Орловски. Писатели снимали комнаты в дешёвой гостинице, которая позже, благодаря Грегори Корсо, получит название «Бит-Отель». Там у Берроуза случился очередной творческий прорыв: он написал несколько романов, один из них — канон бит-литературы «Голый завтрак», и сформулировал метод нарезок, который определил всё его дальнейшее творчество.

Нарезки для Берроуза открыл художник-сюрреалист Брайан Гайсин. Они познакомились в Танжере, но активно начали общаться уже в Париже. Гайсин вспоминал: «Пока я нарезал холсты для рисунков в комнате 25, я расчертил кипу газет своим резаком и подумал о том, что говорил Берроузу шестью месяцами ранее о необходимости использования техник художников в письме. Я сложил обрезки вместе и начал собирать из них тексты».

Впервые этим методом воспользовался французский поэт-дадаист Тристан Тцара. Берроуз и Гайсин видоизменили и переработали его. В отличие от своего предшественника, они брали несколько готовых связных текстов и на их основе создавали новое произведение. Они разрезали и пересобрали издания The Saturday Evening Post, Time Magazine, тексты Артюра Рембо и Шекспира. Результаты «нарезок» Гайсин называл «версиями временной цепи», а Берроуз воспринимал их как метод сопротивления и попытку освободить сознание от стереотипов массовой культуры.

Кроме работы с текстом, Берроуз и Гайсин экспериментировали с аудиозаписями и видео-артом — результатом стали пластинки Call me Burroughs, Dead City Radio и выпущенный Mercury Records уже после смерти писателя альбом The Best of William Burroughs.

Эстетику нарезок Берроуз описал в своём манифесте «Воры». Писатель полностью отрицает концепцию оригинальности в искусстве. В его понимании всё творчество построено на краже творца у творцов и у окружающей действительности. Наверное, ничто так хорошо не описывает постмодернизм, как прямой призыв кромсать на куски всё, что попадается под руку. Уильям полностью противопоставляет себя и своё творчество рамкам, которые навязывает общество, сам манифест гласит:

«Выбирайтесь из чуланов и идите в музеи, в библиотеки, к памятникам архитектуры, в концертные залы, книжные магазины, студии звукозаписи и киностудии всего мира. Вдохновенному и убеждённому вору принадлежит всё. Все художники в истории — от наскальных живописцев до Пикассо, все поэты и писатели, музыканты и архитекторы предлагают ему свои творения, домогаясь его, как уличные торговцы. Слова, цвета, свет, звуки, камень, дерево, бронза принадлежат живому художнику. Да здравствует кража! Чистая, бесстыдная, совершенная. Мы ни за что не отвечаем. Крадите всё, на что падает взор!»

Маргинальные и эксцентричные «Воры» и подход нарезок в своё время вызвали интерес только у относительно небольшой группы энтузиастов, но, парадоксально, если перечитать манифест сегодня, замечаешь, что он почти дословно описывает метод, по которому современные нейронные сети создают иллюстрации и тексты, ставшие за последний год одной из самых обсуждаемых тем в мире.

В феврале 2022 года американский учёный и предприниматель Дэвид Хольц запустил проект Midjourney — сеть, которая генерирует иллюстрации на основе текстового описания сюжета. Истории ограничиваются лишь фантазией пользователя, в интернете можно найти тысячи картинок: от нейропанелек до ядерного взрыва в стиле Сальвадора Дали и Малевича. С помощью нейросети мы собрали In The Air — первую нарративную веб-игру в мире, целиком нарисованную ИИ.

В мае издательство Individuum выпустило первый в мире сборник рассказов, появившийся в результате сотрудничества Павла Пепперштейна и его кибер-двойника. Нейросеть ruGPT-3 проанализировала предыдущие произведения автора и фрагменты из его интервью. В книге «Пытаясь проснуться» 24 текста, часть из которых написала машина.

Уже две недели медиапространство взрывается из-за чат-бота ChatGPT от Open AI — нейросеть, обученная с помощью технологий естественной обработки языка и миллионов знаков текстов из «Википедии», Твиттера, новостей, литературы. Бот умеет вести содержательную беседу, находить ответы на сложные вопросы, писать сценарии, эссе, сочинять песни,  и проверять программный код. ChatGPT не покидает топ поисковых запросов Google, скриншоты переписок расходятся по Сети, а ведущие СМИ берут у нейронной сети интервью. Все эти технологии строятся на том, что они изучают, интерпретируют, комбинируют, перемешивают созданные людьми работы и на их основе создают совершенно новые произведения.

В послесловии книги «Пытаясь проснуться» написано: «Всматриваясь в затылок кошки, в её жирный, пушистый, озадаченный загривок, чувствуешь себя примерно так же, как и в те мгновения, когда читаешь рассказы, написанные нейросетью». Сам писатель Павел Пепперштейн говорил, что нейросетевые произведения отличают два момента: они похожи на высказывания людей под гипнозом и на сообщения потусторонних гостей, вызванных в ходе спиритического сеанса.

Как в манифесте «Воры», нейронные сети берут всё, до чего могут дотянуться, и создают из этого новое сообщение. Сам же Берроуз благодаря «нарезкам» придал окончательную форму «Голому завтраку» и издал его в 1959 году в Париже. C помощью них же он написал трилогию «Нова», которая стала предтечей литературного киберпанка. В своей прозе Берроуз детально воссоздает все его характерные черты: от трансгуманизма до мрачной атмосферы техногенного будущего.

Post scriptum

На протяжении всей своей жизни Берроуз разрушал границы внешнего и внутреннего, уничтожал время и расщеплял пространство. Им вдохновлялись главные творцы рубежа веков — от Курта Кобейна до Дэвида Боуи и Джима Джармуша, а сам писатель стал идеологом целой эпохи.

Последняя его книга — записи сновидений, которые вёл Уильям на протяжении жизни, и в этом есть своя магия. Симулякры и симуляции для Берроуза были реальностью, его творческий путь и взгляды на жизнь во многом опирались на зыбкость мироздания и патологию человеческого сознания, которую он описывал.

Берроуз так и не смог справиться только с одним — своей зависимостью. Ирония в том, что самый свободный писатель находился в рабстве у наркотика, который придумали в нацистской Германии и назвали «дольфином» в честь Адольфа Гитлера. Несмотря на это, он пережил почти всех своих друзей: Керуак умер в 1969-м от цирроза печени, Гайсина не стало в 1989-м, Гинзберг ушёл из жизни от рака в 1997 году. Уильям умер 2 августа этого же года в отделении интенсивной терапии Мемориальной больницы Лоуренса от сердечного приступа. Вместе с ним закончилась история разбитого поколения, которое стало главным контркультурным феноменом послевоенной Америки.